К числу избранных принадлежат наиболее совершенные особи. Happy few – результат селекции, в сравнении с которой естественный отбор, с его принципом «выживает сильнейший», кажется торжеством любви к ближнему. Образцом новой породы становятся самые живучие и самые полезные. Остальные подлежат истреблению. Счастливые избранники будут признаны уникальным эталоном, по которому будут воспроизводиться им подобные, чтобы давать мясо, яйцо и пух. Совершенные образцы пойдут на бульон, омлеты и пуховики.
Перед нами не неповторимые индивидуальности, но типы, тиражируемые с наименьшей погрешностью, образцы пород, плодящие себе подобных. В этих парадных фотопортретах есть мощная натура и гротескность. Породистые петухи, с превосходством взирающие на нас, неотразимые красавцы. Норова они крутого, вздорить с ними не стоит. Ведь куриц считают одной из самых жестоких птиц – и одной из самых смешных своей кичливостью и надменностью. Запечатленные на фотографиях доминирующие самцы комичны, как вельможи с парсун допетровского времени. Небывало пышное белоснежное оперенье, пижонская всклокоченная холка, выпяченная грудь, спесиво вздернутый клюв – сразу видно: начальство. Заведующие всем.
С портретов на нас смотрят уникальные по сумме индивидуальных признаков и вместе с тем образцово-безликие особи. Они предстают на черном фоне, зависая в торжественной пустоте, в безвременье вечно воспроизводящегося генетического кода. Подобно барочным портретам, эти снимки должны были бы подчеркивать бесконечную разницу между элитой и середнячками, но в них есть обманка. Они распадаются на два образа, как переливные календарики, – на величественный и смехотворный. Под смешным углом карикатурностью своей они напоминают фрагменты пышных фламандских натюрмортов с дичью. Здесь пришлись бы кстати пузатая тыква, корзина с горкой капустных кочанов, туша кролика и глиняный кувшин с вином.
Эти образы свидетельствуют о тщете амбиций, об обанкротившейся ярмарке тщеславия. Героика войны всех против всех осталась на страницах исторических исследований. Тираны, вожди нации и прочие гении нарциссизма обезличены системой общей пользы и взаимных поручительств. Непоседливые, норовистые петухи были сфотографированы на руках, это прирученные вельможи, побаивающиеся хозяина. Кому-то власть могла показаться отвратительной, как руки брадобрея. Но для других она забавна как исполнительный директор мясоперерабатывающего комбината. Ее можно выводить в промышленных целях. Достаточно попробовать несколько неожиданных генных комбинаций – и биоискусство создаст новую натуру для художников-анималистов.
Инсталляция озадачивает, как арабеска, как узор, ускользающий от четкого смысла. На первый взгляд кажущаяся зловещей, она не берет на испуг, но разыгрывает лишнего и озорно бликует. Портреты мерцают в неоновом свете: власть – только кажимость, записанный на салфетке генетический код, проблесковый маячок, который по недоразумению можно принять за испепеляющий взгляд василиска.
Станислав Савицкий.