Герд Людвиг в течение 20 лет освещал последствия чернобыльской ядерной катастрофы. Впервые он побывал в зоне отчуждения в 1993 году по поручению журнала National Geographic, а в 2005 году вернулся для создания отдельного фотопроекта. Герд Людвиг — единственный иностранный фотожурналист, который получил разрешение проводить фотосъемку в самой опасной зоне на месте реактора № 4.

В 2011–2014 годах Людвиг, благодаря поддержке краудфандинговой кампании, продолжил свой проект на закрытой территории Чернобыльской АЭС. Вскоре после этого он начал работу над своей ретроспективной книгой, опубликованной издательством Lammerhuber. Вступительную статью для книги написал Михаил Сергеевич Горбачев.

Проект Герда Людвига — это не просто фотофиксация, а глубокий анализ последствий ядерной катастрофы, которые до сих пор отражаются на социальном, экологическом и физическом благополучии людей. На выставке будет представлено несколько серий Людвига, посвященных самой АЭС, городу Припяти и его окрестностям, местным жителям и их детям, пострадавшим от радиоактивного излучения. Длинная тень Чернобыля все еще омрачает человеческие жизни.

Цитата из книги Герда Людвига «Длинная тень Чернобыля»:

«Бюрократические послабления помогли мне рискнуть войти в реактор глубже, чем кто-либо из западных фотографов. Надев защитное снаряжение, вооружившись ультрасовременным счетчиком Гейгера, дозиметрами и дополнительным, трех- или четырехмиллиметровым слоем пластикового комбинезона, я последовал за группой из шести сотрудников в самое чрево чудовища. У рабочих, которым было приказано сверлить дыры в цементе, чтобы стабилизировать крышу, были еще противогазы и баллоны с кислородом. Двигаться нужно было быстро. Уровень радиации в этом месте так высок, что, несмотря на всю нашу амуницию, доступ был ограничен 15 минутами в день.

Эта ситуация была самой сложной для меня как фотографа. Пространство было темным, шумным и замкнутым; мы спешили через едва освещенные туннели, покрытые проводами, искореженными кусками металла и другими обломками — мне было трудно не споткнуться; фотографируя, я должен был уворачиваться от фонтанов искр, бьющих от сверл, которые поднимали сильно зараженную цементную пыль; и я знал, что у меня меньше 15 минут для того, чтобы запечатлеть поразительные кадры среды, которую мало кто видел и куда мне вряд ли удастся снова попасть. Выплеск адреналина был невероятным. Усугубило ситуацию то, что в одну из назначенных смен, когда мы прошли чуть больше половины пути, наши счетчики Гейгера и дозиметры начали пищать — зловещая симфония, напоминающая нам, что наше время истекло. Разрываясь между моим естественным инстинктом самосохранения и профессиональным желанием остаться подольше, я силился сохранить концентрацию, работать эффективно и быстро, но без спешки».