Если честно, то я не могу внятно ответить на вопрос - зачем я пишу картины. Я знаю как я пишу, но зачем?... Те художники, которые хотят что-то сказать людям, говорят скорее словами, акциями, концепциями или еще чем-нибудь, что более связанно с социумом, чем живопись. А я типа в пресловутой башне, хотя вроде и не замыкался. Почитаешь вот , например, что-нибудь типа openspace.ru и задумаешься - а ты-то чем собственно занимаешься? Картинки красишь, ни в какую ни актуальность, ни политичность, ни концептуальность ни ударяешься. Никаких идей для людей . И в чем тогда фишка? в чем ценность? в чем - в картинках твоих, без которых человечество проживёт как-нибудь и даже не заметит их отсутствия? Да и картинок этих уже столько написано, причем покрасивее.
Фрэнк Заппа как-то сказал в интервью: я не думаю, что могу облагодетельствовать все человечество. Лучше я помогу одному ближнему.
Говоря о себе, мы говорим о других. И наоборот - говоря о других, мы проявляем себя. Подобно тому, как пьяный не может определить, глядя в зеркало, сколько он выпил, художник почти всегда не может объективно судить о своих картинах.
Конечно, краски влекут меня своими тайнами, образами. Свет, озаряющий пейзаж, лицо, стену ... Думаю, что это способ обрести самого себя. Это, как говорится, штамп такой, но что это на самом деле? Это же не просто слова. И не просто желание нарисовать какую-нибудь картинку. Это стремление быть предельно естественным, растворяясь в движениях кисти, это погоня за самим собой, как это ни эгоистично звучит. В принципе, все это ради момента, когда вдруг, после всех этих трудных родов, становишься хозяином на холсте, абсолютным: тебе открывается все - все возможности, все смыслы, все пространство. Пустота и наполненность, Свобода! Когда твоя внутренняя необходимость проявляется таким образом первый раз, ты изумлен и даже не вполне понимаешь- что произошло. Только потом понимаешь.
Иногда кажется, что висишь в пустоте. Как бы отсутствие перспективы, и чего-то не хватает в пространстве. Твой собственный кризис. Это чаще всего встречается. Как будто под водой и дышать нечем. Потом - ты выпрыгиваешь из воды, а там - глоток воздуха! И ты опять новый, опять счастливый.
Во мне уживаются как минимум два человека: один - созерцатель, не желающий делать лишних движений, а другой - почти псих, выпускающий пар, чтобы не свихнуться. Видимо по этой причине и работы можно разделить на те, которые случились и те, которые навеяны созерцанием - размышлением.
Некоторое время спокоен и созерцаешь свое собственное несовершенство - пока не начинаешь закипать от злости или отчаяния. Затем встаешь и идешь.
Как такового метода нет, вернее говоря, есть лишь один - быть предельно естественным, впрочем, как и во всем. Тогда и живопись приобретает смысл, даже все свои собственные жалкие попытки.

Владимир Хахо.