В Корпусе Бенуа Государственного Русского музея открыта выставка «Рожденные летать… и ползать». Она посвящена воплощению образов представителей мира живой природы - птиц и насекомых - в отечественном искусстве XVIII-ХХI веков, включая произведения, выполненные современными художниками в нетрадиционных техниках. Вниманию зрителей предложено более 200 произведений из собрания Русского музея и других музейных и частных коллекций. Экспозиция оснащена видео- и аудио сопровождением.
Открывают экспозицию произведения руководителей и учеников «зверописного» класса - одного из самых своеобразных специальных классов Петербургской Академии художеств. Он существовал недолго: уже в конце XVIII столетия академический Совет не счел его деятельность плодотворной и перспективной. Изучение разрозненных и рассеянных по музейным и частным коллекциям работ его руководителей и учеников, по существу, только начинается.
Класс живописи зверей и птиц был одним из самых ранних живописных классов Академии художеств (по некоторым сведениям, он был основан уже в 1763-м). С самого основания его деятельностью руководил немец Иоганн Фридрих Гроот (1717-1800) - родоначальник анималистической живописи в России, чей портрет работы Ермолая Камеженкова представлен на экспозиции.
Самая ранняя из представленных на выставке работ Гроота - «Битая дичь» (1743) – была написана им еще до его приезда в Санкт-Петербург. В дальнейшем художник создал несколько десятков картин «всякого звания и всех родов птиц и зверей» по заказу императрицы Елизаветы Петровны («Птичий концерт», не позднее середины XVIII века; «Собака и кошка у стола с битой птицей» 1754; «Уголок болота», 1759).
Гроот был большим знатоком и умелым мастером изображения животных, поэтому его назначение на пост руководителя «зверописного» класса АХ было абсолютно оправданным. Для учеников его произведения, естественно, становились пособиями и образцами для подражания и копирования. Даже когда в 1775-м Гроот покинул Академию, его влияние сохранилось, а творческая манера не претерпела существенных изменений: он был по-прежнему изобретателен в композициях и точен в деталях («Сокол, сидящий на суку дерева», 1782; «Павлин», 1784).
Возглавивший класс в 1775-м Карл Фридрих Кнаппе (1745-1805) был к тому времени уже академиком, получив это звание за картину «Болонская собака с битыми птицами» (начало 1770-х). Прекрасный живописец и рисовальщик, Кнаппе формулировал программы своим ученикам в духе картин Гроота, продолжая его традиции.
К сожалению, несмотря на усилия Гроота и Кнаппе, ученики класса ни разу не были удостоены золотых медалей. Столь скромные результаты почти тридцатилетней работы класса обратили на себя внимание академического Совета, и в 1795-м класс был упразднен. Из числа крайне редких ныне произведений молодых «зверописцев» на экспозиции представлены работы Дмитрия Борисова «Лисица с уткой» (не позднее 1786), Иоганна Фридриха Зейпеля «Охотничий натюрморт» (вторая половина XVIII века) и Александра Добрякова, скопировавшего шедевр Кнаппе «Болонская собака…» (не позднее 1788).
Экспозицию дополняют чучела зверей и птиц, служившие моделями для анималистических произведений, а также предметы декоративно-прикладного искусства знаменитых фарфоровых заводов XVIII-XIX вв., в дизайне которых использовались мотивы живой природы.
В XIX веке никаких попыток возобновления класса не предпринималось, хотя животных изображали и исторические живописцы, и портретисты, и художники других специальностей. Общественная потребность в произведениях анималистического жанра в его разнообразных модификациях сформировалась лишь в новейшее время: это и игровые анималистические картинки, и охотничьи натюрморты, и пейзажи с фигурами животных и птиц, и сцены охоты, и выразительная книжная иллюстрация.
Третий зал знакомит посетителей с анималистическими, а конкретнее – «орнито-анималистическими» произведениями художников и скульпторов советского времени. Расцвет анималистической скульптуры пришелся на 1930-е. Прославленным мастером этого жанра был лауреат Государственных премий Василий Ватагин («Орел», 1927). Кроме того, на экспозиции можно увидеть работы Ивана Ефимова («Сокол», 1932), Ариадны Арендт («Девушка, выпускающая птичку», 1937), Сергея Булаковского («Девочка с птицей», 1929) и др.
К «орнитологической» теме в своих картинах обращались представители самых разных направлений в живописи. Это и «русский сезанист» Александр Осмеркин («Охотничий натюрморт, 1923), и следовавший в начале своего творческого пути традициям старых мастеров Александр Шендеров («Натюрморт с курицей», 1926), и создатель масштабных реалистических полотен Василий Яковлев («Натюрморт битая дичь», 1952), и классик «советского импрессионизма» Юрий Пименов («Весна», 1960-е), и один из основоположников «сурового стиля» Николай Андронов («Глухарь», 1975), и лидер второй волны отечественного авангарда Владимир Немухин («Игра в петуха», 1969).
Продолжают экспозицию произведения современных художников, подчас таких разных, как Дмитрий Шорин, черпающий вдохновение в рекламных постерах («Raffaello», 2009), или Хачатур Белый, создавший подлинную «воронью сюиту» в живописи и скульптуре («Репетиция оркестра», 2009).
В следующем зале к птицам «присоединяются» насекомые, которые ближе к концу ХХ века стали все более занимать воображение скульпторов и художников. В этой связи заслуживает особого внимания произведение Сарры Лебедевой «Девочка с бабочкой» (1936) – возможно, первое обращение к теме насекомых в советской станковой скульптуре.
Мир насекомых – это мир красоты и изящества. Об этом зрителю напоминают произведения Ольги Гречиной («Геликония», «Бабочка на дереве», 2009) и Екатерины Вороны («Инкрустация роз. Бронзовки», 2012), Михаила Хазина («Насекомые», 2012).. Легким, летним настроением проникнуты работы Геннадия Устюгова («Мотыльки», 2002 и Владимира Загорова «Дорога к морю», 2004-2005). Совсем иной настрой у следующей группы произведений. Энтомофобия и арахнофобия, столь популярные в западной масс-культуре (в частности в фильмах ужасов), проникают в творчество отечественных художников относительно редко. Однако на экспозиции можно увидеть и устрашающее своей упорядоченностью шествие тараканов (Марина Ражева «Они идут», 1999-2000), и щерящихся лапками, присосками, щупальцами, ложноножками энергичных монстров (Айрат Терегулов «Zoo», 2012), и огромных, кажущихся агрессивными пришельцами из иных миров, созданий (Александр Безель «Существо», 1995; «Чужие», 1996).
Но на самом деле этих чудовищ очень легко победить и наколоть на булавку. И тогда для них начинается другая жизнь - в виде экспонатов зоологического музея (Алена Полосухина и Стас Намин. Из проекта «Другая жизнь насекомых», 2012).
Продолжают экспозицию произведения современных живописцев и скульпторов, посвященные «рожденным ползать»: насекомым, членистоногим, брюхоногим и т.д.
Один из самых остроумных современных художников, Николай Копейкин, по сути, визуальный баснописец. В своих «жучиных» картинах он демонстрирует типажи и нравы сограждан («Жук-патриот», «Жуков», обе – 2012).
Ринат Волигамси создает иллюзорные, как на старинных обманках, изображения мух, близкие к оригиналу настолько, что хочется взяться за мухобойку (Ринат Волигамси «Проверь свое зрение!», 2007).
С конца ХХ века к насекомым в станковой скульптуре присоединяются моллюски, но их численность невелика. «Улитка» Елены Губановой и Ивана Говоркова (1996) – произведение, обладающее высокой степенью декоративности, - находит продолжение в улитках Эдуарда Мхояна с многозначительным названием «Триада» (2012).
Тема птиц и насекомых в графическом искусстве поистине неисчерпаема: на экспозиции представлена лишь небольшая, но чрезвычайно яркая и самобытная часть произведений, затрагивающих ее. Это такие разные и непохожие по сюжету и творческой реализации работы Натальи Гончаровой и Бориса Григорьева, Бориса Кустодиева и Валентина Курдова. В области книжной иллюстрации, в образовательных, дидактических аспектах есть своя традиция: от Веры Ермолаевой, Юрия Васнецова – через удивительную серию Элеоноры Кондиайн 1950-х годов к современным иллюстрациям Сергея Рахманина. Есть – и выставка открывает эту группу художников – линия современного натурализма, например, работы Алексея Ефанкина.