Осенью 1941 года осажденный Ленинград, как пишет поэт, исследователь блокады Полина Барскова, «ослеп от затемнения… и утраты электричества, от боли и ужаса». А следом за слепотой открылось иное, новое зрение – более чистое, свободное, более памятливое. Возможно, именно обретение нового зрения помогало выжить многим ленинградским художникам. «Умирая от дистрофии, я упорно боролся со смертью во имя желания продолжить наблюдения и зарисовки», – писал график и художник кино Александр Блэк. И сами авторы, и зрители блокадных выставок замечали, что работ такой образной выразительности и силы не было ни до, ни после.
Герои нашей выставки – обладатели такого нового зрения.
Художник Ярослав Николаев (1899–1978) значительную часть творчества посвятил блокадной теме. В музеях представлены большие живописные полотна «За что?», «Пурга», «На большую землю». А в семье потомков художника хранятся наброски, зарисовки, эскизы, созданные в 1941–1944, малоизвестные зрителю, почти никогда не экспонировавшиеся. Именно в них – живое, свободное творчество, интонационно и стилистически отличающееся от созданного Ярославом Сергеевичем вне драматического блокадного контекста. Отдельная тема – портреты актрисы ленинградского радио Марии Петровой. Умирая от истощения в стационаре, Николаев услышал по радио голос удивительного тембра и выразительности и решил выжить, чтобы увидеть обладательницу этого голоса. Вскоре Мария Петрова стала его любимой моделью, а в 1943 году женой.
Художник, архитектор, фотограф Борис Смирнов (1903–1986) в блокаду служил на Краснознаменном Балтийском флоте капитан-инженером, руководил маскировочной лабораторией. По специфике своей работы Смирнов имел пропуск, разрешающий ему передвигаться по городу в комендантский час, и документ, дающий право фотографировать на улицах (в блокадном Ленинграде и то, и другое было запрещено). Пользуясь этой возможностью, он ходил по пустым улицам и снимал то, что сегодня бы назвали «концептуальной фотографией». На выставке представлен фотографический ряд: белые пустыни заснеженных рек с силуэтами вмерзших в лед кораблей, скелетоподобные остовы металлических кроватей из разбомбленных или сгоревших домов – трагическая красота неодушевленных предметов, свидетелей царящей вокруг смерти.
Военную службу Борис Смирнов окончил в Восточной Пруссии и Померании. В собрании семьи художника – кроме фотографий пустых разрушенных городов (та же мертвенная красота, что и в блокадном Ленинграде) – хранятся во множестве зарисовки с натуры цветными карандашами и акварелью. На них – германские города, но без следов бомбардировок, «достроенные» и дополненные взглядом архитектора и художественным воображением. Листы с цветными эскизами представлены на выставке следом за черно-белыми блокадными фотографиями, отпечатанными внуком Бориса Смирнова, петербургским художником Александром Теребениным, трагически погибшим летом 2021 года во время фотосъемки.