Малый зал ЦВЗ «Манеж» представляет выставку иллюстраций Аллы Джигирей к произведению Ч. Диккенса «Лавка древностей».
«Я очень обрадовалась, когда издательство «Вита Нова» предложило мне создать иллюстрации к этой одной из самых страшных и завораживающих диккеновских вещей» - рассказывает художник книги Алла Джигирей – «Ведь у меня были уже почти готовые сюжеты и образы, просто жаждущие выпрыгнуть наружу. А испугаться сравнения с многими блестящими иллюстраторами Диккенса в тот момент не случилось. Этот страх мне довелось испытать позднее».
В 1989 году Алла Александровна Джигирей окончила факультет архитектуры Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина. Член Союза художников России с 1994 года (секция графики). Организатор и член петербургского творческого объединения живописцев «Дети Архипа Куинджи», основанного в 1999 году (Б. Забирохин, А. Джигирей, Л. Панюкова, И. Скляревская, П. Кашин). Сотрудничала с издательствами «Детгиз», «Нева», «Специальная литература», в журналах «Всемирный Следопыт», «Костер». Работает в технике акварели, гуаши, темперы, туши, литографии. Живет и работает в Санкт-Петербурге.
С 1989 года участник более двухсот российских и международных выставок и фестивалей искусств, где не раз становилась лауреатом и дипломантом. Работы хранятся в Российской национальной библиотеке, Музее современного искусства ЦВЗ «Манеж» (Санкт-Петербург), Рязанском государственном областном художественном музее имени И. П. Пожалостина, Архиве Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры (Санкт-Петербург), Центральном музее железнодорожного транспорта, Музее «Царскосельская коллекция».
«Для того, кто любит Достоевского, Диккенс — совершенно свой писатель. Достоевского я перечитывала много раз, «Униженных и оскорбленных» любила и знала практически наизусть, как вдруг мне попалось издание «Лавки древностей» в мягком переплете, без иллюстраций, и я с наслаждением узнала и Нелли, и старика, и верного друга, и злодея, превратившегося из красавца-князя в жуткого карлика… И Петербург с Лондоном сплелись проходными дворами, реками и туманом.
Все эти фантастические и жутковатые герои, странные места как-то незаметно и прочно вошли в мое сознание. Так случилось, что тогда никто из художников (кроме Доре с его лондонской серией) не встал между мной и текстом, и все эти персонажи — безумный старик, карлик, беспутные молодые люди, больные дети, весь этот нищий быт — бродячий цирк, кладбищенская сторожка с детскими игрушками, сделанными из старых гробов, пивные забегаловки у моря — прочно и уверенно поселились где-то внутри меня. На многие годы.»